На протяжении моей учёбы в колледже ЕС-1843, упоминавшаяся в истории про парковку головок, частенько становилась обектом для моих экспериментов и издевательств.

Первый эксперимент случился, когда зловред OneHalf.3544 пошифровал винт этой чудо-машинки. Так как вирус подменял загрузчик DOS и перехватывал INT 21 при загрузке системы, для лечения требовалось загрузится обязательно с незаражённой системной дискеты. Вот только антивирус, способный провести дешифровку винта, не влезал на одну дискету с системой. На зашифрованный винт писать ничего было нельзя, не потеряв данные; использование RAM-диска отпадало ввиду 1 МБ ОЗУ. Прицепить ещё один винт или дисковод не удалось, так как их параметры необходимо было задавать не в BIOS setup, а DIP-переключателями и перемычками на платах контроллеров, документация на которые, естественно, отсутствовала. Оценив ситуацию, решил всё грохнуть и поставить заново, благо весь софт для этой машинки умещался на вменяемом количестве дискет.

Изначально на 20-мегабайтном винте было четыре раздела. Смысла в таком их количестве не было, на первый взгляд, никакого, но когда я поделил винт пополам, машинка с него грузиться отказалась. Путём перебора удалось установить, что максимально допустимый размер загрузочного раздела не может превышать 4 МБ, а весь остальной винт можно было делить как угодно. Как позже выяснилось, это ограничение накладывала архитектура PC/XT.

Второй эксперимент был проведён после того, как я заметил, что некоторые сообщения BIOS выводятся на русском, а некоторые на английском. Как раз в то время я узнал о существовании утилиты debug, а в качестве одного из примеров её использования мне попалось взятие дампа памяти из области, занимаемой BIOS, с целью идентификации его разработчика. Начиная с адреса F000:E000 должна была лежать текстовая строка с читаемым названием вендора. Я ожидал найти там название какого-нибудь советского НИИ или пустое место, но никак не копирайт буржуйской фирмы, до сих пор занимающейся разработкой BIOS.

Третий эксперимент случился, когда понадобилось перекинуть на ЕСку софтину, которая занимала около шести дискет (кажется, это был досовский FoxPro). Для переноса с машины на машину такого объёма информации я иногда использовал COM-нульмодемный кабель. Сколько я ни бился, ни одна софтина не захотела устанавливать соединение между ЕСкой и буржуйским PC. Спустя много лет я узнал, что советские разработчики зачем-то изменили базовые адреса регистров COM портов на нестандартные, что не позволяло использовать многие коммуникационные программы.

Четвёртый и, пожалуй, самый эпохальный эксперимент был проведён, когда один из знакомых притащил на 1 апреля дискету с Windows 2.03. Сразу запустить её не удалось, так как совместима она была только с определёнными версиями DOS. После чтения документации, установки нужной версии DOS, правки config.sys и autoexec.bat всё поехало. Наигравшись с диковинкой на обычном 486-м, мне пришло в голову, что раз в документации заявлена совместимость с DOS 3.03, то вполне можно попробовать запустить эту штуковину и на ЕСке. Конечно, оставались сомнения насчёт того, как графическая оболочка отреагирует на столь необычную видеокарту, но попробовать никто не мешал. Ради такого случая на ЕСку был водружён её родной Альфа-ДОС 3.03. Винда стартанула! Разрешение экрана явно не было для монитора родным, и он визжал как резаный, но синхронизация не срывалась, а ограничителя неподдерживаемых режимов в нём не было. Мышь не определилась — ну и фиг с ней. Когда удалось запустить Notepad, обнаружилось, что вводимые с клавиатуры символы больше не совпадают с надписями на кнопках. Пришлось класть рядом обычную клавиатуру и смотреть, где что должно находиться.

ЕСка закончила свой трудовой путь вполне исправной: после очередного апгрейда компов в кабинет с хламом переехали Pentium I и II, и чтобы их расставить, пришлось списать все машины младше 486DX4-100.